Ю. Францов «К эволюции древнеегипетских представлений о Земле»

«Вестник древней истории», 1940, № 1, стр. 46-51.

(Лейденский демотический папирус, I, 384, IX, 22—23)

Представления древних египтян о земле изменялись на протяжении истории. Некогда, вероятно, в очень древние времена, земля представля­лась в виде женского божества. Отголоски этого представления сохрани­лись в культе многих богинь исторического Египта. Далее, земля пред­ставлялась в виде мужского божества Геба. Несомненно, что и Озирис становится, наряду со всеми другими его аспектами, как хтоническое боже­ство, одним из олицетворений земли. Одновременно с этим небо предста­вляется в виде огромной коровы, рождающей солнце. Земля, небо и солнце представляются мужем, женой и сыном. Такого рода представлений, часто противоречивых, можно найти в мифологии Египта очень много—вплоть до представления о земле в виде двух львиных божеств (акеру) и т. д. Древние представления начинают меняться с того времени, как полу­чает распространение учение об океане, хаосе Нуне, из которого исходят и Нил, и земля, и небо, и солнце. К. Зете пытался указать возникновение этого учения еще в древнейшую эпоху Египта, однако памятниками оно засвидетельствовано в наибольшей степени для греко-римского периода. Это учение сводится к следующим основным чертам. Нун—океан, хаос находится под землей¹, он является как бы «вторым небом»; в текстах храма Эдфу о боге воздуха говорится: «находящийся между двумя небе­сами»². Второе небо помещается под землей и еще в текстах пирамид Нун детерминируется знаком перевернутого в обратную сторону небесного свода³. Под землей находится и царство мертвых, вероятно, пред­ставлявшееся в виде острова, плавающего на водах подземного Нуна⁴. О Нуне и его женском дополнении Наунет говорится, что они «соз­дают Нил», «делают воду», «творят зерно»⁵. Солнце плывет в барке— днем по верхнему небу, ночью спускается в подземелье, где светит для Озириса и царства мертвых⁶. Эти представления об океане, окружающем землю, по которому плавает солнце, сочетались со старыми мифологиче­скими представлениями о богине неба,  рождающей ежедневно солнце.

Земля, как считает большинство египтологов, представлялась в виде плоского диска, плавающего на этом океане.

На основании анализа древнеегипетских рисунков Г. Шефер⁷ пришел к мысли, что египтяне представляли себе землю вроде корыта или седла с поднятыми краями. В первом случае поднятые края мы должны предположить со всех сторон представляемого египтянами пространства земли. Во втором случае поднятые края предполагаются только с двух сторон пространства. Масперо⁸ также видел на египетских рисунках землю в виде корыта или в виде какого-то другого сосуда с дном, окруженным со всех сторон поднятыми краями—горами. Исследователи старались здесь подчеркнуть представления о земле у древних египтян в виде пло­скости, окруженной стенками-горами. По нашему мнению, правильной интерпретации этих представлений мешало отожествление их с различ­ными мифологическими образами земли. Между тем, надо ставить вопрос о появлении нового представления о земле наряду с прежними мифологи­ческими олицетворениями земли и неба. Уже в этих представлениях о под­нятых краях земли, за которые заходит солнце, с тем чтобы ночью пройти под землей и показаться утром с другой стороны земли, мы видим заро­дыши объемного представления о земле, плавающей в океане, окруженной «верхним» и «нижним» небом.

Лейденский демотический папирус, изданный В. Шпигельбергом и со­держащий драматические тексты к мифу о солнечном глазе, нам кажется, вносит существенную поправку в эти наши сведения⁹. Демотический папирус содержит различные версии текстов, читавшихся на празднике прихода солнечной богини в Египет. Частично он является сценарием для специальных игр, изображавших заманивание обезьяной (богом Тотом) ранней весной богини солнца в Египет. Он содержал записанные речи действующих лиц, в нем также делались различные богослов­ские приписки, глоссы, комментарии к отдельным частям обряда. Один из таких комментариев находим мы в столбце IX. Солнечная богиня объявляет, что она—коршун, жена бога Амона в Фивах. Редактор-жрец добавляет, что коршун—это год, ибо когда хотят написать год, ставят иеро­глиф коршуна. Таким образом, редактор обнаруживает знание позднего, так наз. энигматического письма. Далее, в обращении, вероятно, к богу солнца Ра, говорится: «ты господин беспокойных звезд и незаходящих звезд, которые в ладье священного жука», т. е. бога солнца Хепра (IX, 16—17). Это разделение на звезды i m. w wrd «беспокойные, изменчивые звезды» и imw sk «незаходящие звезды» (в демотическом тексте: im-w n wrte mw n s’k) было широко известно в древнем Египте. Звезды непо­движные оставались всю ночь на небе и не могли, таким образом, сопро­вождать солнце в его ночных странствованиях по подземному океану. Они исчезали с появлением солнца утром, и считалось, что далее они сопро­вождают солнце днем, входя в его ладью. Звезды подвижные исчезали ночью, и считалось, что они присоединяются к солнечному кораблю во время его ночных странствований под землей. Об этом совершенно ясно говорят египетские тексты эпохи Нового царства¹⁰. Это представление помогает нам понять последующую часть отрывка демотического папируса о солнечном глазе. Вслед за приведенным местом о плавающей солнечной барке и о солнце как владыке обеих категорий звезд в демотическом папи­русе говорится, что солнечная богиня—орлица, которая произошла из него, т. е. из бога солнца Ра; говорится о том, что бог солнца соединяется с гребцами своей барки (т. е. духами и богами, которые сопровождают его в ладье).

Богиня солнца величается как дочь бога солнца. «Не говорят «дочь великого» ни о ком другом, кроме меня. После того, как он¹¹сделал меня владычицей над владыками, сделал он меня владычицей земли всей. Смотри, земля предо мной, как коробка, это значит, земли бога предо мной, как круглый мяч». Этот образ в устах солнечной богини заставляет остановить на нем наше внимание. Для первого образа употреблено слово ‘fti-t, древнее ‘fd-t, что значит «коробка, ларец, ящик». В демотическом папирусе, как указывает Шпигельберг, оно значит иной раз и саркофаг¹². Для следующего образа употреблены слова kti«округлый» и второе слово, по догадке Шпигельберга, мяч из кожи, на что указывает детерми­натив, да и самый корень слова m, (возможно, также метатезис из слова m «мяч»¹³). Как толковать этот образ, почему перед богиней солнца земля лежит в виде ларца, «земли бога»—в виде круглого мяча? Нам думается, что разгадка лежит в приведенных ранее словах контекста о странствиях солнечной барки со своими спутниками-звездами. Отсутствие солнечной богини толковалось, видимо, и как спуск ее вместе с солнечной ладьей и всем «экипажем» (‘рr) в подземное царство. Что это так-—прекрасно дока­зывает непосредственно следующий столбец демотического папируса (X). Там описывается «удаление» солнечной богини, скорбь на земле, на кото­рой смолкли лютни, арфы и «радость ушла вместе с тобой». Это описание напомнило Шпигельбергу вавилонские обрядовые песни о сошествии Иштарь в преисподнюю¹⁴. Думается, что этот интересный образ земли должен объясняться из учения о Нуне и о путешествии солнца вокруг земли. Небеса и «подземное небо», океан Нун окружают землю сверху и снизу. Видимо, старое представление о земле — плоском диске, плавающем на водах, было оставлено. Оно уступило место объем­ному представлению о земле, как ящике, коробке. В этом смысле надо понимать известное место в папирусе Харрис (44, 4—5), где говорится о боге, что он землю «окружил (pr) Нуном и морем». Море окружало землю на плоскости, по горизонтали. Нун, переходя в небо, окружал землю по вертикали, если так можно выразиться. Как кажется, и в изо­бразительном искусстве это представление о земле в виде коробки или ящика нашло свое отражение. Знаменитое изображение на саркофаге Сети I дает фигуру Нуна, который на вытянутых руках поднимает сол­нечную барку к четыреугольнику, окруженному со всех сторон водами. Четыреугольник изображает, несомненно, землю. Недалеко от этого четыреугольника, в виде кружка, также плавающего на водах, изобра­жено царство мертвых. Зете категорически заявляет по поводу этого рисунка: «Отграниченное водами Нуна четыреугольное пространство, в которое поднимается солнечная барка, должно изображать землю, которая в виде диска плавает на Нуне»¹⁵. С этим едва ли можно согла­ситься: во-первых, перед нами не диск, а четыреугольник. Это уже прибли­жает рисунок к образу земли—коробки, ящика. Далее, совершенно ясно, что рисунок надо понимать, «как развернутый план, рисунок должен изображать то, что находится над и под землей. Если не вызывает никаких возражений плоскостное   изображение   лодки    без всякой перспективы, без указания на три измерения ее, то почему не предположить такое же плоскостное изображение и четыреугольника, который, видимо, также имел три измерения, не указанные на рисунке (см. В г u g s с h, Mythologie, стр.   216).

Нам думается, что это представление о земле как о четыреугольном ящике отразилось в египетской мифологии поздней поры. Вспоминается знаменитый ящик Озириса, в который заключил его обманным путем бог Сет¹⁶. Озирис, плавающий в водах, несомненно, изображает землю. Рас­сказ Плутарха находит свое подтверждение в ряде египетских памятни­ков, среди них на первом месте, пожалуй, следует указать так наз. Стелу Меттерниха. Там плавающий Озирис (в ящике) и плавающий (в ладье) бог солнца даны в параллели. «Защищайте плавающих, охраняйте небо, на котором Ра находится, охраняйте бога великого в гробу (т. е. Озириса), защищайте плавающих»¹⁷. Озирис, плавающий в воде, встречается не только в мифе, но и в ритуале: 12-го хойака в золотую статую Озириса клались земля и зерна ячменя, а затем она помещалась в бассейне с водой¹⁸. Если земля «своим ртом» проглатывает покойника, бог земли Геб «своими челюстями» поглощает его, то и Озирис получает покойника, как свою добычу¹⁹. Как бы то ни было с ящиком Озириса, олицетворял ли он землю, или нет, факт представления земли в виде ящика для позднего Египта зафиксирован. Более того, это представление египтян не стоит совсем одиноко в идейной жизни древнего Востока. Мы найдем довольно близкий образ и в Вавилоне, в знаменитом литературном про­изведении, так наз. мифе об Этане, Во время полета Этаны на орле он видит сверху удаляющуюся землю и море. Вот земля уже стала «горой, море стало потоком», далее море стало как бы ямой, выкопанной садов­ником, наконец, двором, наконец, море становится величиной с кор­зину для хлеба, а земля превращается, согласно толкованию Унгнада, в печение (может быть, хлебец)²⁰. Объемность образа земли, если так можно выразиться, в вавилонском тексте гораздо меньшая, но ход мысли прибли­жается к египетскому. Однако, если египтянин старался представить себе землю окруженной «снизу» и «сверху» «двумя небесами», что неизбежно вело к предположению об объемности земли, к представлению о земле в виде коробки, ящика, наконец, шара, то вавилонянин старался предста­вить себе землю, главным образом, сверху. Если наше предположение в некоторой степени правильно, то придется несколько пересмотреть вопрос о развитии представлений о земле в древности. Египетским пред­ставлениям придется отвести несколько иное место, чем обычно им от­водилось.

Обычное мнение сводится к тому, что только Анаксимандр первый предположил объемную форму земли, плавающей в пространстве²¹. Гомперц говорит об Анаксимандре:  «Правда, земля еще не представлялась ему шаром, но ни в каком случае уже не плоским кругом, покоящимся на подставке и накрытым сводом небесным, наподобие колокола»²².

Поленц говорит, что только «ученик Фалеса, Анаксимандр, своим предпо­ложением, что земля кеглеобразной формы парит в небесном пространстве, создал естественную астрономическую картину мира, которой Восток никогда не достигал»²³. Позволительно усомниться, действительно ли древ­ний Восток, в частности Египет, «никогда не достигал» сходных идей. В исторической науке долго держалось мнение, что египетская наука не имела сколько-нибудь значительных достижений²⁴. С расширением и углублением наших знаний об египетских научных идеях этот взгляд приходится оставить. Издание акад. В. В. Струве Московского математи­ческого папируса, издание Брестедом медицинского папируса Эдвин Смит показывают египетское научное мировоззрение с новой стороны. Приобре­тает значение античная традиция, согласно которой греки во многом считали себя учениками египетских мудрецов и высоко ценили египетскую науку. Посещения Египта и годы обучения у египетских жрецов антич­ная традиция приписывала и Фалесу, и Пифагору, и Демокриту, и дру­гим. В последнее время эта традиция подверглась уничтожающей кри­тике со стороны историков. Она признана была лишенной всякой исто­рической ценности²⁵. Однако Плутарх передавал еще, что Фалес «у египтян выучился полагать воду первопричиной и началом всех вещей»²⁶. Учение о Нуне, как оно в последнее время было исследовано в ряде работ Зете, пе­рестает казаться только мифом, древним и примитивным.

В самом деле, когда в ритуальном тексте на храмовой стене в Карнаке (период Сети I) мы читаем о воде, «которая произвела (wtt) все живые вещи ( it nb. t’n. t), из которой выходят (рrr) все вещи»²⁷, это уже не миф, не олицетворение сил природы, ибо речь идет о самой воде, ко­торая употреблялась для возлияний. Зете приходит к выводу, что образо­ванный египтянин считал, что вначале была кругом вода, ветер привел ее в волнение, из ила собралась земля, из воды появились водные жи­вотные²⁸. Это воззрение стоит на грани между мифом и тем «наивным стихийным материализмом», который указывал Энгельс у ионийцев. Не­сомненно, кастовая замкнутость, традиционность жреческой среды, ко­торая являлась хранителем науки, узкое поле применения данных науки сковывали ее развитие в Египте. Более полное развитие наука получила в передовых по тому времени странах рабовладельческой демократии. Но эта наука опиралась в своем развитии на достижения древневосточной, и в том числе и египетской, науки. Наконец, правильно ли будет пред­полагать, что в Египте имелись исключительно жреческие центры учено­сти? Алан Гардинер в своем последнем исследовании о так наз. «домах жизни», специальных scriptorium’ах,где составлялись, компилировались, редактировались и изготовлялись различные религиозные тексты, пра­вильно указывает, что, например, литературные тексты создавались и ко­пировались различными писцами деловых учреждений (например, сказка о двух братьях)²⁹. Он оставляет открытым вопрос о математических па­пирусах.   Однако   несомненно,   что хозяйство  вызвало к жизни и ряд других культурных, грамотных центров, не связанных тесно с кадровым жречеством, «домов жизни».

В отношении нашего папируса может быть сделана оговорка, что он является лишь мифологическим сцена­рием к обрядам, что этим умаляется значение отдельных его поло­жений. Однако, как заметил Шпигельберг, то, что автор хорошо зна­ком с труднейшей энигматической письменностью, что папирус написан прекрасным языком, заставляет серьезно отнестись к ученым глоссам нашего редактора.

Может возникнуть возражение, что разбираемое нами место лишь «вольный поэтический образ». Однако кому же неизвестно, что древняя мудрость облечена была в поэтическую форму, в том числе и идеи ионий­цев. Того же Анаксимандра Симплиций (по Теофрасту) упрекал за «черес­чур поэтические выражения». И в подлиннике дошедший до нас фраг­мент Анаксимандра как раз изложен в этом «поэтическом» стиле³⁰. Далее, поэтическая форма не освобождает нас от необходимости разобраться в содержании изложенного воззрения. Наконец, сам папирус «мифа о сол­нечном глазе» не является каким-либо мало значительным произведе­нием. Рейценштейн³¹ доказал, что этот демотический памятник (в этой или близкой версии) был переведен на греческий язык. Он заинтересо­вал греческого писателя. В нем мы находим басню, которую затем мы читаем у Эзопа, и другую, которая известна нам и в вавилонской литера­туре и у Архилоха. Наш папирус поднимает вопрос о том, впервые ли у греков появилась идея земли в виде кегли, и что предшествовало ей в египетских воззрениях.

Несомненно, что ряд передовых идей, догадок, которые возникали в Египте и которые, вероятно, не все даже записывались, влияли на даль­нейшее развитие науки в древнем мире, и возможно, что среди них были и египетские догадки о земле в виде ящика, коробки. Конечно, это были лишь догадки, но догадки такого типа, о которых Ленин писал: «гениаль­ные догадки и указания пути науке, а не поповщине»³².

«Вестник древней истории», 1940, No 1, стр. 46-51.

¹   Это прекрасно показал К. Sethe в своей работе «Altägyptische Vorstellungen vom Lauf der Sonne». Berlin,   1928,   в которой он подверг критике старую точку зренияMaspero («Etudes de mythologie et d’archéologie égyptienne», т.  I,   стр.   335;   т.   II, стр. 27).
²  Edfu, III, 19, 41; К.   Sethe, Amun und die acht Urgötter von Hermopolis. Berlin,   1929,  стр.   99.
³  P у r. 1446, a. M.; K.   Sethe,   Lauf der Sonne, 4.
⁴  См изображение  на саркофаге  Сети   I.
⁵ К.   Sethe,   Amun…, стр. 75..
⁶ A. E r m a n,   Aegyptische Religion, 2, стр. 11.
⁷   Н.   S с h äf e r,     Aegyptische  und  heutige Kunst   und   Weltgebäude   der alten Aegypter. Berlin—Leipzig, 1928, стр. 85—92. Ср. рис. 2, изображающий землю в виде круга с нанесенными на нем египетскими номами (рис. IV в. до н. э.).
⁸  G.   Maspero,   Histoire   ancienne   des   peuples  de l’Orient  classique,  т.   1, стр.    17.
⁹   W.  Spiegelberg, Der agyptische Mythus vom Sonnenauge. Strassburg, 1917.
¹⁰   K.   S e t h e,   Lauf der Sonne, стр. 26—27.
¹¹ Т. е. бог солнца.
¹² Spiegelberg,    op. cit.   «Glossar»,   стр.   87.
¹³   Ibid.,    стр:    145.
¹⁴  Spiegelberg,   op. cit. стр. 30—31, прим.  11.
¹⁵  К.   S e t h e,   Lauf der Sonne, стр.  10.
¹⁶ Рlut,   De Iside et Osiride,   13.
¹⁷ W.    Golenischeff, Die Metternichstele.   Leipzig,   1877,  verso   1, 43 сл.; перевод по материалам берлин. словаря Röder, Urkunden, 1923, стр. 87.
¹⁸  А. М.   Blackman, Myth and Ritual in  ancient  Egypt  в   сборнике «Myth and Ritual», ed.  by Hooke. Oxford, 1933, стр. 19.
¹⁹  E r m a n,   Aegyptische Religion²,  1909, стр. 104; Pyr.  145, 350.
²⁰  A.   U n g n a d,   Die Religion der Babylonier und Assyrer. Jena, 1921, стр. 137— 138. Может быть, интересно также отметить, что в нашем демотическом тексте имеется ряд совпадений с вавилонскими текстами.  С вавилонским мифом об Этане совпадает полностью одна басня демотического текста, как мы указали это ранее. См. Franzow, Demotische Fabel von dem Geier und der Katze, «Aegyptische Zeitschrift», 1930, B. 66, H.  1, стр. 46—49.
²¹   Например,   Dannemann, Wie unser Weltbild entstand, 1912, стр. 33; Трёльс-Лунд,   Небо и мировоззрение в круговороте времен. «Матезис», 1912, стр.  83.
²²  Гомперц,   Греческие мыслители, т. I, СПб,   1911, стр. 46; фрагмент об Анаксимандре см. у Маковельского, Досократики, Казань, 1914, ч. I, стр. 35—47.
²³  М.  Polenz,   Der Geist der griechischen Wissenschaft. Berlin, 1923, стр. 2.
²⁴  См.,  например,  A.    Wiedemann,    Das alte Aegypten.   Heidelberg,   1920.
²⁵  Hopfner,    Orient und griechische Philosophie. Leipzig, 1925.
²⁶  Plut.,     De Is. et Osir., 34.
²⁷  Текст впервые скопирован и приведен Sethe в его «Amun etc.», стр. 107, прим. 1.
²⁸  Sethe,    ibid.,   стр. 77.
²⁹  A.   Gardiner,   The House of Life. JEA, 1933, II, crp. 176.
³⁰  М а к о в е л ь с к и й, Досократики. Казань,  1914, ч.   I, стр. 37, отрывок 9.
³¹  R.  Reitzenstein, Die griechische Tefnutlegende. Heidelberg, 1923. Дошедшие до нас фрагменты содержат, главным образом, перевод и обработку рассуждений об «отмщении», господствующем в мире: муху съедает ящерица и так далее вплоть до льва, смерть и отмщение царствуют над всеми вещами;
Вспоминается указанный выше «поэтический» фрагмент Анаксимандра и его идея, что все вещи «за свою нечестивость несут наказание и получают возмез­дие  друг   от друга  в  установленное время»  (перевод   Маковельского, цит. место).
³² В. И.   Ленин,   Философские тетради. Партиздат, 1933, стр. 299.